Почему русские не привыкли себя уважать - «Культура»

Несколько лет назад, когда я работал в отделе политики «Литературной газеты», Игорь Панин подошёл ко мне с предложением опубликовать статью, которая вошла в его недавно вышедшую книгу «Чужие». Статья называлась «Квасные приколисты». Панин возмущался рекламой кваса, где слоганом было: «Никола. Быть русским по приколу». Признаюсь, до этого я видел эту рекламу, но, скользнув взглядом, тут же забыл о ней. Мало ли рекламных и медийных глупостей окружает нас уже даже не годы, а десятилетия. А вот Игоря Панина реклама задела, и он написал статью, читая которую ловишь себя на мысли: а ведь прав автор, реклама-то не просто глупость, это ещё и симптом. Симптом того, у нас, у русских, за последние лет сто, а может, и больше, сильно опустилась планка самоуважения. Цитирую отрывок из упомянутой статьи: «Вообще-то „прикол“ — это розыгрыш, шутка: — Чего дурью маешься? — Да просто прикалываюсь. А нередко и издёвка: — Давай приколемся над Ивановым… Выводы напрашиваются сами собой: быть русским — это всё равно, что под дурака косить, юродствовать. Русский — это несерьёзно. Русский — это какое-то шутовское недоразумение… Русский — слабак, терпила…». Собственно, лейтмотив всей публицистики Панина последних лет, собранной под обложкой «Чужих» — надо учиться уважать себя. Только тогда нас будут уважать и другие. В общем-то, это в немалой степени и лейтмотив того, что принято называть современным русским национализмом. Я имею в виду не столько стихийный национализм футбольных фанатов, сколько деятельность тех, кого можно назвать просвещёнными (образованными) русскими националистами. Читая уже вышедшую рецензию Александра Евсюкова на книгу Панина, я наткнулся на мысли, которые приходили мне в связи со статьями таких разных, порой непримиримых публицистов, как Сергей Сергеев, Валерий Соловей, Владимир Хомяков, Егор Холмогоров, Анатолий Степанов… Чтобы не повторяться, цитирую Евсюкова: «Так за что же ратует националист Панин — за русский Рейх? За подчинение и завоевание всех инородцев? Нет, читая, всё больше осознаёшь, что главная цель автора — привить русским людям утерянное чувство уважения к самим себе, как народу, и не позволять в свой адрес ни хамства, ни тем более прямого насилия, откуда бы оно ни исходило. То самое качество, которое должен воспитать хороший отец в своих детях». Панин не стремится быть объективным. Его задача — не докопаться до правды, истины, а — обратить внимание на кричащую проблему. Это относится как к статьям, так и, даже в большей степени, к блоговым записям, некоторые из которых также вошли в его книгу. Вот, например, запись «Потёмкин-Таврический». О том, как автор обнаружил во время охоты деревню Чижово в Смоленской области, где родился известный и несправедливо окарикатуренный князь Григорий Потемкин. Непосвящённый в историю обыватель первым делом вспомнит о мифических «потёмкинских деревнях» в Крыму. Хотя на самом-то деле Потёмкин сыграл немалую роль в присоединении к Российской империи Северного Причерноморья, получившего в русской истории название Новороссии. «Но вот занесло меня в деревню, где почти три века назад родился знаменитый князь, — пишет Панин. — Знаете, что там сейчас? Несколько покосившихся домишек, больше напоминающих сараи. И сейчас там живут три (!) человека. Это все население деревни. От родовой усадьбы Потемкиных давно не осталось и следа. О самом Потемкине напоминает только мемориальный камень, поставленный в 1999 году (к 260-летию князя)… Покровская церковь, построенная в 1791 году, ныне выглядит так, как будто ее долго и уп-о бомбили. Смоленские краеведы писали куда-то, просили восстановить исторический храм, но им ответили, что денег нет. На это у нашего государства денег нет. Зато недавно Аллах подарил крымским татарам три миллиарда на мечеть. Оно и понятно — крымские татары ведь гораздо больше сделали для Крыма и вообще России, а тут какой-то мутный князь… Что я хотел сказать? Да ничего, наверное. Просто здесь и возмущаться нет смысла. „Все идет по плану“. Это ведь не Потемкин не нужен. Это русские стране не нужны». Можно, конечно, пытаясь быть объективным, возразить, да ведь и православные храмы в России строятся. Вот, например, всего несколько месяцев назад был освящён в Сретенском монастыре Москвы Храм новомучеников и исповедников российских. Судя по всему, немало денег и на его строительство было потрачено. А можно задуматься: почему всё время как-то так получается, что из исконно русских городов и земель в России серьёзные деньги вкладывают разве что в Москву и Подмосковье? Почему находятся средства, например, на строительство горнолыжного комплекса в Чечне, а в Тверской и многих других областях, дороги такие, как будто их в самом деле бомбили (мне доводилось ездить по дорогам Донбасса, где шли бои, и могу ответственно заявить, что вышеприведённое сравнение — отнюдь не гипербола). Почему русский мужик из какой-нибудь нижегородской глубинки парадоксальным образом оказывается порой (и чем дальше, тем чаще) менее востребованным и более уязвимым в своей стране, в своей столице, чем мигранты из Средней Азии, многие из которых давно уже не метут улицы Москвы, а владеют кафе, магазинами и автомойками? Парадокс вот в чём, воюя в статьях и постах за русских, Панин порой задевает знаковые для русских имена. И это не удивительно, ведь автор человек своего времени, и значит, вполне возможно где-то ему изменяет чувство национального достоинства. Игорь Панин сам поэт и литературный критик, поэтому, конечно, не свободен от личных пристрастий в литературе. Но вот имеет ли право, человек, который борется за рост национального самосознания задевать такие имена, как Николай Рубцов, например? В любой культуре, в любой истории есть имена, которые по каким-то таинственным законам становятся сакральными, знаковыми для народа, их породившего. И тут даже не важно, считает ли Панин Рубцова гением или рядовым «советским» поэтом. Важно, что тот народ, за который русский националист Панин борется, выбрал Рубцова одним из своих национальных поэтов. Неосознанно, стихийно выбрал. И подтверждением тому, как сотни, если не тысячи песен на стихи Николая Рубцова, так и совокупный пятимиллионный тираж книг поэта в наше «непоэтическое» время. Поэтому, когда Панин вступается за, скажем так, не самого сакрального поэта России Евгения Мякишева, поминая при этом Рубцова, это вызывает, мягко говоря, недоумение. «Рубцову вон можно было колотить свою гражданскую жену Дербину, бросаться в неё зажженными спичками и тушить об неё сигареты, это же наш православный советский поэт, который за Родину денно и нощно страдал. Мякишеву почему-то нельзя, хотя он сейчас более известен, чем Рубцов при жизни», — пишет Панин в книге «Чужие», оправдывая Мякишева. Автор по своим взглядам, пожалуй, ближе всего к тем, кого принято называть национал-демократами. Это политическое направление в России сегодня занимает резко антисоветскую или, жёстче, «антисовковую» позицию. В представлении нацдемов «совки» это такие люди, которые готовы во всём соглашаться и всё терпеть, «лишь бы не было войны». Это, конечно, не так. В тот же Донбасс в 2014 году поехало воевать немало людей среднего и старшего возраста именно с советской ментальностью. Но нельзя не согласиться и с тем, что идеологическая и не только мягкотелость, присущая многим людям, выросшим в СССР, это то, что сегодня мешает русским отстаивать своё право на место под солнцем. В любом случае, в том, что делает Панин, есть неоспоримое преимущество — с ним можно соглашаться или нет, но, читая его, практически невозможно остаться равнодушным.