Почему депутаты хотят разрешить полиции открывать огонь по женщинам и в толпе - «Политика»

Под шум российско-американских разборок в информационном пространстве РФ вновь потонула важная для гражданского общества новость. 11 апреля в электронной базе Госдумы был опубликован законопроект, который расширяет полномочия полицейских в сфере применения огнестрельного оружия. Справка «Русской Планеты»: Авторами поправок в Закон о полиции выступили председатель комитета ГД по безопасности и противодействию коррупции Василий Пискарев и его заместитель Эрнест Валеев. В октябре 2016 года Пискарев сменил на посту главы комитета известную своими жесткими инициативами Ирину Яровую. Российская железная леди получила в новом созыве должность заместителя спикера нижней палаты парламента. Пискарев перебрался в Госдуму, оставив работу заместителя главы Следственного комитета. В ГД он является членом фракции «Единая Россия» и формально представляет интересы Мордовии. С первых месяцев работы Пискарев пошел по стопам предшественницы, регулярно выступая с инициативами по ужесточению уголовного законодательства и требований к безопасности. А если вдруг? Как говорится в пояснительной записке, новелла Пискарева и Валеева направлена на «усиление гарантий защиты» прав граждан и совершенствование практической деятельности сотрудников органов внутренних дел. Авторы учли предложения МВД, ветеранов, отработавших в министерстве, и гражданского общества. Законопроект предлагает наделить полицейского следующими полномочиями: проникать в жилище, дачу и на земельный участок; вскрывать транспортное средство без ведома и разрешения владельца; открывать огонь в местах массового скопления людей; стрелять в представительниц слабого пола, за исключением женщин «с видимыми признаками беременности»; расширить возможности досмотра транспортных средств, граждан и организаций. Полицейские фактически наделяются компетенциями, которыми обладают сотрудники Росгвардии и ФСБ. Может показаться, что Пискарев ничем не отличается от Яровой и стремится превратить Россию в полноценное полицейское государство. Такая точка зрения широко распространена в либерально мыслящих кругах. Но так ли это на самом деле? В поправках к Закону о полиции прописаны обстоятельства, при которых сотрудник МВД имеет право использовать указанные выше полномочия. Почти все они связаны с преследованием преступников и террористов. Как бы это банально ни звучало, ситуации бывают разные и порой требуют безотлагательных мер. Например, вооруженный нарушитель правопорядка во время погони скрылся в каком-либо доме. Или женщина-шахидка бросилась в толпу людей, а полицейский просит ее остановиться вместо того, чтобы застрелить и спасти жизни десятков людей. А ведь нынешний закон требует от сотрудника МВД достаточно осторожного поведения даже с явными злоумышленниками. Очевидно, что правоохранитель в РФ должен обладать более широкими полномочиями. При желании можно всегда юразвести истерику о росте полицейского беспредела. Вдруг сержант патрульно-постовой службы застрелит в толпе случайного прохожего? Вдруг перепутает шахидку с мирной (не исключено, что беременной) мусульманкой? Вдруг вскроет машину или проникнет в жилище, преследуя корыстные цели? Может такое случиться? Конечно, может. Страховку от случайностей и преднамеренного злоупотребления никто выписать не может. Проблема непрофессионализма, коррупции и превышения должностных полномочий в среде полицейских с повестки дня никуда не уходила. Российское общество в правовом государстве не живет и вероятность того, что наделенный более широкими полномочиями полицейский неожиданно станет ревностным блюстителем закона, равна нулю. Таким образом, новые полномочия, предложенные Пискаревым и Валеевым, вполне адекватны для текущей криминальной обстановки с поправкой на то, что в России работает добропорядочная и профессиональная полиция. «Презумпция доверия» и безнаказанность Вероятно, инициаторы законопроекта осознают, что уровень доверия граждан к МВД и силовикам в целом невысок. Однако эту проблему предлагается решить оригинальным способом. Ремарка из текста поправок гласит: «Государство гарантирует презумпцию доверия и поддержку сотруднику полиции при выполнении им служебных обязанностей». Что означает «презумпция доверия», Пискарев и Валеев не объясняют. Из контекста документа можно понять следующую трактовку: все, что сделает полицейский в экстренной ситуации, нежелательно подвергать критическому анализу постфактум. Речь идет как раз о случайных ошибках в процессе задержания и преследования злоумышленников. Главным адвокатом сотрудников МВД должно быть государство. Логика у «презумпции доверия» есть: полицейский не должен сомневаться в критический момент, где от его решимости зависит жизнь граждан. В такой ситуации нет времени взвешивать за и против и думать о возможных негативных последствиях. Однако в законопроекте стоит прописать, что «презумпция» ни в коем случае не освобождает полицейского от ответственности за совершенные действия. Если был застрелен невиновный человек или вскрыта машина непричастного к преступлению гражданина, то страж правопорядка понесет наказание, пусть и более мягкое, учитывая обстоятельства, в которых он находился. Управляющий партнер BMS Law Firm Алим Бишенов считает, что депутаты фактически внесли законопроект двухлетней давности, предлагавший аналогичные изменения в Закон о полиции. «Тогда он был отклонен, но сейчас шансы на принятие больше, поскольку есть некий запрос на расширение полномочий полицейских. Отчасти это делается в связи с повышением террористической угрозы», — заявил юрист «Русской планете». Бишенов полагает, что законодателям стоит разъяснить понятие «презумпция доверия» и убрать размытую формулировку («явные признаки беременности»), разрешающую стрельбу в женщин. Адвокат Виктор Наумов призывает ГД конкретизировать ситуации, при которых полиция может проводить досмотр: «Полицейские смогут досматривать не при «наличии данных» о том, что у человека есть запрещенные предметы, а если есть «основания полагать» наличие таких вещей. Формулировка более чем размытая, и на практике позволяющая производить досмотр без каких-либо фактических оснований. Те же «основания полагать» будут нужны и для вскрытия машины». Кроме того, Наумов указывает на необходимость разъяснения «презумпции доверия полицейскому». «Пока вызывает вопросы, не очень понятно, будут ли иметь декларирующие ее положения какое-либо практическое значение. Скорее всего, нет, поскольку полицейских и сейчас очень трудно привлечь к ответственности, даже если их действия были незаконные. Поэтому на практике данная формулировка ничего не изменит — просто будет больше положений, гарантирующих сотрудникам полиции некую «неприкосновенность», — пояснил Наумов РП. Эксперты обратили внимание, что при обсуждении необходимости расширения полномочий российских полицейских нередко в пример приводятся американские правоохранители. Полиция в США известна своим строгим регламентом. В частности, правоохранитель может открывать огонь в любой ситуации, которая угрожает его жизни или безопасности граждан. «У американских полицейских полномочий больше, чем у российских, однако в силу большего надзора фактически они больше и ограничены. Дело еще и в том, что американские суды очень строго подходят к оценке допустимости доказательств, поэтому заокеанские правоохранители избегают явных нарушений, в России же судьи склонны принимать все доказательства обвинения, даже если они добыты незаконными методами», — констатировал Бищенов. Наумов придерживается более критичного мнения о правоохранительной системе США: «В Соединенных Штатах практика привлечения полицейских к ответственности за незаконные действия не сильно отличается от нашей, поскольку везде проблема одна — правоохранительная система защищает своих представителей, и многие их преступления в итоге оказываются безнаказанными».