Мать как мачеха - «Общество»

«Мать — кривая душа», — говорят в народе. Злая мачеха, понятно, кривая душа тоже. У нас, на кого ни взгляни, все совмещают в себе незрячую нежность к «своим» и сказочно-лютую злость к «чужим». Возможно, это одна из главных бед современного постсоветского общества, здесь и причина бесплодности любой полемики, что в эфире, что в сетях. Левая тетка и правая тетка все время в таком исступлении, как будто они две жены, соперничающие за одного падишаха. Поэтому те, кто для одной — родные любимчики, для другой — проклятые пасынки, и наоборот. Кривой глазомер позволяет очень определенно решать, кого защищать, а кого не замечать или гасить. Возможны ли в таких условиях законность, объективность, человечность? А если нет, многое ли можно требовать с падишаха? Недавно я вышел на трибуну парламента и рассказал, что сидят люди. Безвинно сидят в тюрьме. Большинство не слушало. Тревожимся за людей только по спецсигналу. Кривизна? Она. Но ведь эта история и вне новостной повестки наших освободительных медиа. Потому что арестованные, скажем по-простому, «из патриотов». Пожилой человек публицист Юрий Мухин и его сотоварищи — Александр Соколов, Валерий Парфенов, Кирилл Барабаш. Они всего-то создали инициативную группу по проведению референдума об ответственности власти. Не устраивают власти — можно отозвать и наказать. Утопия? Ну да. Мухина схватили в результате спецоперации на пляже в Крыму, где он отдыхал, и на самолете в наручниках доставили в московскую тюрьму, сейчас удалось его хотя бы вывести под домашний арест. Остальные томятся в СИЗО второй год. Всего лишь за декларативную инициативу по благоустройству политики страны. Вероятно, какие-то силовики среднего звена хотят получить «звездочки»… И вот, живые души закрутило и перемалывает. Их давно бы освободили, и закрыли бы дело, если бы… Если бы нашей общественности было дело до их дела. Представим, что на месте этих людей оказались, не дай Бог, другие люди. Из тусовочки. Милые ребятки со всем набором аллергических реакций на тысячелетнюю рабу, которые трогательно и жарко торопят европеизацию… И их бы арестовали за идею референдума об ответственности власти. И держали бы в тюрьмах. Ах, какой вой и скрежет поднялся бы до небес! Как бы возмутился Запад! Как налетела бы известная пресса на известного пресс-секретаря! Какие письма сочинили бы «представители интеллигенции»! А сейчас-то что? Арестанты рожами не вышли? Чего молчим? Неинтересно? Есть одна поправка, которая делает этих подследственных беззащитными. Они — ватники, крымнашисты, любители Донбасса. Таких не жалеют и не замечают. Те самые двойные стандарты, при которых есть социально близкие и чужие. Причем в этом отношении к людям, в этой сегрегации сладко смыкаются наши «прогрессисты» и якобы ненавистный им «истеблишмент». Можно по-разному относиться к Навальному. Мне не нравится ни его шельмование, ни обожествление. Во многих вопросах он мой оппонент, и я хотел бы обозначить эти вопросы в цивилизованной дискуссии. Суть его деятельности — «борьба с привилегиями». Неплохо, но недостаточно. У старшего поколения есть опыт ожога — от большого обмана, который начинался влюбленностью в «разоблачителей». В народе помнят, как безоглядные и беспрестанные обличения и разоблачения привели к краху не только системы, но и страны, а потом и неслыханному обогащению новой знати. А на местах, в Сибири, на Урале, на Дальнем Востоке заправлять всем стали не прекраснодушные столичные умники и умницы, а обыкновенные бандосы. Неужели, если сейчас всё рухнет, будет иначе? Или страшнее? Любому изучавшему историю должно быть понятно, как опасны для судеб людей персонажи, готовые в угоду нарциссическому популизму барыжить национальными интересами. Звучит жестко. Но я помню ультра-патриота Навального, в 2008-м в угоду аудитории своего «живого журнала» предлагавшего выслать всех грузин из страны и требовавшего от Кремля действовать в Осетии погорячее, и я помню Навального, сделавшего ставку на Запад и «правильную компашку» и в марте 2014-го выступившего открыто против референдума о возвращении русских Крыма домой. Это и сейчас его позиция. «Я буду президентом и проведу повторный референдум» — «А сами будете выступать за какой-то вариант? Оставить Крым в России или нет?» Недовольно кривится: «Нет, не буду. Это не мое дело». Такой друг народа. С фан-клубом, который желает поражения ополченцам Донбасса и победы «Азову» и прочим. С загадочной экономической платформой (вечная память Гайдару, слава Гуриеву, а еще есть Касьянов, «самый успешный премьер-министр», очевидно, образцово-безупречный нестяжатель). Повторяю: это всё просто мои вопросы. Навальный часто полезен. Многие его разоблачения приветствую и многие его мнения разделяю. Осуждаю, когда его преследуют. Наоборот, желаю ему быть приглашенным на публичные предвыборные дебаты и наконец-то разъяснить эти самые и другие вопросы, из-за которых между ним и абсолютным большинством глубокий ров. И пускай избиратель оценит. Впрочем, в логике системы было бы предсказуемо: несанкционированный движняк на Тверской среди ошалелых реконструкторов станет поводом для ответки организатору гораздо более основательной, чем очередная административка. Но тяжелые воды, в которых легко и беззвучно тонут десятки молодых и дерзких, вновь чудесно расступились, и герой-волшебник шагает себе, совершенно сухой, сверкая голливудской улыбкой, с мученическим свечением над темечком. Вспоминается, как после столкновения 6 мая 2012-го отдуваться за всё назначили негламурно-некреативных «народников» из «Левого фронта» Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева. Кто им помогал? Кто обеспокоился тем, через что прошел Леонид? Я несколько раз обращался к президенту, рассказывая о посаженных по Болотному делу, хорошо, что многим удалось скостить срок, и между прочим, почти все из них были, как на подбор, под красными и черно-желто-белыми стягами — расходный материал… Намного грубее (и, конечно, сп-о) о парадоксах наших реалий изъясняется Евгения Чудновец, испытавшая арест, суд, тюрьму, карцер, напомню, лишь потому, что сделала репост «вКонтакте» возмутившего ее ролика с издевательством над ребенком. Счастлив, что Евгению удалось освободить. Кстати, ее случай тоже показательный. Как только она вышла на свободу, сочувствовавшие вдруг выяснили, что эта дама для них недостаточно мила, умна и идеологически годна. И понеслось: «Зря за нее боролись», «Надо было тебе сидеть и дальше», «Жалею, что жалел»… Это не тролли, это мазки на одной большой картине болезни. Слушайте, какая разница, какая Чудновец? Есть закон. Осудили неправильно. И точка. Суметь сделать такое совсем нехитрое умозаключение, увы, в сегодняшней России — редкий дар. Что до правозащиты, то она с 90-х и по сию пору стойко ассоциируется в народном сознании с возбужденным отстаиванием любого причастного узкому кругу и индифферентностью к тем, кто за его пределами. То есть народ оставлен наедине с собой. Езжу по четырем сибирским регионам, от которых избран. Дети дрожат в ледяной аварийной школе под гнилым потолком. Закрывают школу, дети на рассвете за тридевять земель едут на учебу, а возвращаются к ночи. Детей по беспределу отбирают у нормальных родителей «ювенальщики». Выкидывают женщину с детьми из единственного жилья из-за бедности. Разве это не поводы для шума о попрании прав? Прав детей! И где шум? Простые люди вне тренда? А те, кого сажают за инакомыслие (лайки, репосты, неосторожные фразы в блогах) по пресловутой статье 282… Чудновец, считай, повезло. Но как освободить разных других невезучих? Не надо делить страждущих на чистых и нечистых. Пока у нас не начнут защищать свободу, права, и демократию для всех, а не только для своих, разговор о свободе, демократии, и правах будет вызывать недоверие и уныние. Но почти таков же укор и слишком многим причисляющим себя к патриотам. Почему для некоторых из них «державность» — это отсталость и забитость? Откуда в столь многих столько угодничества перед начальством и кайфа от любого мрачного насилия? Почему столь многим претит мысль, чтоб наших русских людей не унижали, не убивали, не обманывали, чтоб ценили их жизни, чтоб жили они в безопасности и достатке? Когда ко мне приходят обращения по поводу пыток и издевательств в колониях и тюрьмах, всегда откликаюсь запросами. Кто бы ни обращался. Долг депутата парламента — защищать права всех граждан страны без исключения. А иной покривится и отмахнется: «Не надо об этом… Не надо расшатывать…» У нас в обильном наличии бизнесмены, поддерживающие «советскую патриотику» и бизнесмены, поддерживающие «православно-монархическую патриотику». Но за долгое время они ничего не сделали для обычных людей, тех же безвестных зэков. По крайней мере, ничего заметного. Фонд помощи простонародью какой-нибудь учредили бы что ли… Мало деяний, которые можно пощупать и взвесить. Пока не будем защищать народ, граждан, человека — разговоры о патриотизме все чаще будут вызывать недоверие и уныние. Так есть ли выход из кривого измерения идеологем? Прямота сердечности: не видеть ни в ком постылых пасынков.