Дело сестер-убийц: Кому выгодно покрывать отца-маньяка - «Происшествия»

Жуткая история о том, как три дочери убили своего отца, нанеся ему 45 ножевых ран и раздробив молотком череп, взбудоражила ко всему, казалось бы, привыкших не только Москву, но и всю Россию. Это как же надо было издеваться над сестрами, чтобы они решились на такой страшный шаг?!

Случилась трагедия в минувшую субботу в доме на Алтуфьевском шоссе. Здесь прожил более двадцати лет некто Михаил Хачатурян, человек нигде не работавший, но при этом ни в чем себе и своей семье не отказывавший. Семья, впрочем, была специфической. Состояла из Хачатуряна-отца и трех его дочерей, которых он растил сам. Себе на погибель.

История страшная и странная. Начиная с того, что о своих дочках, которых, по словам знакомых, Хачатурян называл не иначе, как «мои ангелочки», мужчина заботился, «как никогда и ни о ком». Их мать, свою гражданскую жену, он выгнал из дома несколько лет назад, якобы за то, что та «неправильно воспитывала детей и была плохой хозяйкой». Та, что называется, встала и ушла, не особо беспокоясь о дочках, в ту пору несовершеннолетних. Незадолго до этого был выжит из дома 16-летний тогда сын. Версии о том, почему и отчего, сейчас разнятся. По словам друзей убитого, рос лоботрясом. По словам убийц — не захотел терпеть оскорблений и унижений, которым регулярно подвергал его родной отец. Девочек оставили с отцом-тираном. Подвергаясь, если верить им, форменным издевательствам, по сравнению с которыми регулярные сексуальные домогательства родителя выглядят просто невинной шуткой.

Все это пока лишь предположения, основанные большей частью на свидетельствах самих сестер-погодок. Они от правосудия не скрывались, факт совершенного преступления не отрицают, объясняя его «необходимой самообороной». Спустя трое суток после случившегося, и по итогам трех судебных заседаний, решения в отношении них — арестовать или отпустить домой под подписку о невыезде — принято не было. Не частый случай для такого рода дел. Останкинский суд Москвы запросил дополнительные доказательства того, что при более мягкой мере пресечения они не смогут оказать давление на следствие. Все три заседания прошли в закрытом режиме. Потому что одна из сестер несовершеннолетняя и чтобы «не были разглашены сведения, унижающие честь и достоинство девушек».

Начатое по факту убийства 57-летнего мужчины следствие проверяет также показания его друзей, знакомых, и соседей. Открывается много любопытного. В частности, что после очередной бурной ссоры с мужем, мать девочек, выставленная из дома, спокойно оставляет их (как за несколько лет до этого изгнанного сына) и уезжает к себе в Молдову. С дочерьми, по её же словам, «виделась с тех пор редко». Дальше — больше. Учителя в школе, где училась девочки, по свидетельствам всезнающих соседок, в упор не замечали их многочисленные синяки и ссадины, спокойно относились к тому, что сестры постоянно пропускают уроки. Разве что одну из них — выпускницу минувшей весной из-за прогулов не допустили к ЕГЭ. То есть за все школьные годы ни разу не поинтересовались причинами появления у них синяков и пропусков занятий? Не побывали как принято в таких случаях, у них дома, не встретились, с близкими? Не подключили социальные службы, у которых многодетные семьи, априори, как считается, на контроле?

— Так отец всех в округе купил, — приводит слова некоей неназванной свидетельницы одно столичное информационное издание. — У него же денег было немерено!

Откуда «немерено деньжищ» уже тоже известно. Был убитый вроде бы наркодиллером. При обыске его припаркованной во дворе белой «Audi Q7», оперативники обнаружили 2 кг героина. А в квартире ещё и оружие — арбалет, пневматическую винтовку (переделанную под малый калибр), гладкоствольное ружье, аж три пневматических пистолета, сигнальный пистолет и газовый пистолет «Удар». И опять-таки, «всплыло» это только сейчас. При том, что «весь двор знал, что он бандит, наркоман и садист».

Или — «святой человек, не чаявший в дочках души, баловавший их, возивший по заграницам»? А ещё «благотворитель и глубоко верующий христианин»? Так говорят о нем друзья. Один из них, силач-рекордсмен Брюс Хлебников, уверен, что дочери провоцировали Хачатуряна на конфликты. А человек он южный, горячий, вспыхивал как спичка. Они же, любимые дочери, загодя, по словам 28-летнего Хлебникова, продумали и спланировали это убийство.

Тут возникает вопрос к самому рекордсмену: его пламенная дружба с человеком в два раза старше и явно не земляком (что для кавказцев принципиально) родилась и держится исключительно на симпатии? Никаких сумм от теперь покойного Хачатуряна, например, на собственные трюки он никогда не получал? А о том, что Брюс именно трюкач, чем и зарабатывает большую часть своей жизни, много писалось ещё в 2000-х…

Словом, чем дальше, тем версий всё больше, облик погибшего от рук родных детей противоречивее. И всё запутанней сама эта криминальная ситуация.

Одно в ней кажется несомненным: откровенное равнодушие окружающих к тому, что происходило практически на их глазах. Старушки-соседки в один голос твердят, как не раз слышали «грозные рыки погибшего на своих дочерей»; и как он скандалил с женой и собственной матерью, угрожая карами, если будут мешать ему наказывать детей. И какие «страшные люди» садились к нему во дворе в машину, о чем-то долго-долго там говорили". И ни одна не дошла при этом до участкового? Не позвонила по многочисленным сейчас «горячим номерам»?

— Подобное в наше время, к сожалению, не редкость, — констатирует социолог Мария Мацкевич, старший научный сотрудник Социологического института РАН. — Одна из причин тому в том, что в многонаселенных домах люди практически не общаются друг с другом, едва знакомы даже с ближайшими соседями.

«СП»: — Но в данной истории все знали о ситуации в этой семье — соседи, учителя, сотрудники больницы, где приводили в чувство после очередной убойной дозы снотворного старшую дочь. И — молчали. Равнодушие? Или действительно были «куплены» Хачатуряном?

— Тут могла сказаться чисто городская разобщенность. О которой много говорилось ещё во времена СССР. С тех пор города ещё более разрослись, заметно расширив свои территории, застраиваясь преимущественно домами-многоэтажками на тысячу и более проживающих. В первую очередь это касается обеих наших столиц. Что до конкретной истории, тут очевидно манкирование своими обязанностями теми, кто по долгу службы должен всегда быть в курсе происходящего в семье, пресекать попытки семейных разборок.

«СП»: — Есть сведения о том, насколько добросовестно относятся к данным обязанностям школьные педагоги? А также школьные психологи, первостепенная задача которых как раз в том, чтобы помогать детям из неблагополучных, прежде всего, семей?

— А в Министерстве образования РФ разве заинтересованы в таких сведениях? Качество работы учителей там давно оценивается исключительно по тому, какие баллы получают на ЕГЭ учащиеся. Как будто отличные баллы являются гарантией того, что семья благополучная! Опыт последних лет доказывает как раз обратное.

«СП»: — В помощь учителям когда-то создали социальную службу…

— К работникам таких служб много нареканий. Однако, на мой взгляд, не всегда справедливых. Хотя бы потому, что работы невпроворот, а зарплата совсем небольшая. Вот и идут в эти службы не столько специалисты, сколько те, кому просто нужно где-то устроиться.

Похоже, по тому же принципу действуют и в МВД. Работа некогда эффективного института участковых ныне всё чаще сводится к чистой формальности — принять, выслушать, составить протокол. Именно с домашнего насилия начиналось убийство девушки в Тверской области, которая звонила за помощью в полицию, а ей сказали: «Убьют — приходите». А недавний случай, опять-же в Москве, когда муж отрубил «любимой жене», матери двух его малышей, кисти обеих рук. И она не раз обращалась к участковому.

По данным правозащитников, только за 2015 год (более свежих найти не удалось — тоже показатель отношения специалистов к теме!) от насильственных преступлений в семье пострадали почти 50,8 тыс. человек — на 14,1% больше, чем годом раньше. 36,5 тысяч из них женщины, 11,8 тыс. — несовершеннолетние. Мужчины составили 5% от общего числа пострадавших.

Дело дошло то того, что в стране заговорили о необходимости ужесточения уголовного наказания за «домашние побои». В самом деле, если не умеем пресечь, вовремя остановить садиста-родственника, должны уметь хотя бы строго с него спросить. Разве государство не призвано защищать своих граждан? И шаги к этому были предприняты. Два года назад в июле 2016-го в статью 116 УК РФ был добавлен пункт о побоях, нанесенных близким лицам. За них предусматривалась уголовная ответственность вплоть до двух лет тюрьмы. В документе было прописано, кто входит в этот круг: близкие родственники, опекуны, попечители, а также «лица, состоящие в свойстве с лицом, совершившим данное правонарушение, или люди, ведущие с ним общее хозяйство». Дело оставалось за малым: утвердить поправки в УК РФ в Госдуме России. Но народные избранники уголовное наказание за побои родственниками отменили. Мол, достаточно будет административной ответственности.

Это решение лоббировала Елена Мизулина, замглавы комитета Совфеда по законодательству, известная «детская защитница» (вспомним инициированное ею «Дело Димы Яковлева»). Декриминализация «домашнего насилия» во многом её «заслуга». «Если вы шлепнули своего расшалившегося малыша, вам грозит до двух лет лишения свободы. А если ваш сосед побил вашего ребенка — все закончится административным наказанием, — заявляла она во время выступления в Госдуме. Уверяя парламентариев, что рассматриваемый ими „закон о шлепках“ сам по себе — акт ненависти по отношению к семьям с детьми».

Во многих российский городах созданы так называемые кризисные центры для помощи женщинам и детям, пережившим насилие от мужа, отца. В частности, в Петербурге их более десятка. Найти нужные телефоны — не проблема. Проблема, как выяснилось, дозвониться. Скажем, номер региональной общественной организации «Институт недискриминационных гендерных отношений», где, как заявлено, оказывают «психологическую и социальную помощь женщинам с детьми», корреспондент «СП» набирала практически беспрерывно в течение трех часов — не отвечает. Так же и в другом аналогичном центре на улице Моховой. И в третьем — в новостройках на севере города, и в четвертом, пятом… В шестом трубку сняли. Я попросила позвать к телефону психолога. «А вам зачем?», — услышала в ответ. — «Посоветоваться», — отвечаю. «Ну, советуйтесь, я запишу, передам»…

Центр этот — бюджетный. Таковых у нас большинство. Президент сказал в своё время открыть их — чиновники поручение выполнили. На том, видимо, успокоились… А сейчас, похоже, девочек объявят убийцами и упекут в тюрьму. Государству невыгодно признавать, что детей отдают в лапы насильников-садистов, они годами терпят унижения и за это вообще никто не отвечает. Никто. Легче потом несчастных жертв сделать преступниками, в то время как настоящий преступник годами чувствовал себя хозяином жизни, даже собственных детей превратив в бессловесных рабов.

Новости Москвы: Подросток назвал мотив нападения на полицейского в центре Москвы