Годовщина атаки российского самолета – военный и политический урок для Москвы

Утром 24 ноября 2015 года сердца следящих за новостями из Сирии россиян замерли. Около 11.00 стали появляться неподтвержденные сообщения о сбитом в районе сирийско-турецкой границы неопознанном самолете. По очертаниям летящая вниз машина с дымовым шлейфом напоминала бомбардировщик Су-24, который не стоит на вооружении сирийских ВВС. «Значит, наш», – с горечью поняли мы еще до объявления о трагедии представителем Минобороны.

Инцидент произошел в 10.24 – спустя 42 минуты после взлета пары Су-24M с авиабазы «Хмеймим». Пресловутый «удар в спину» произошел, когда командир экипажа подполковник Олег Пешков и штурман капитан Константин Мурахтин выполняли бомбометание на головы боевиков в Северной Латакии. Один из турецких истребителей пошел на снижение и сблизился с бомбардировщиком на расстоянии равном дальности пуска ракеты - 5-7 километров.

Двигатель Су-24M поразила американская ракета AIM-9X Sidewinder класса «воздух-воздух». Машина устремилась вниз, экипаж катапультировался, а второй российский самолет покинул поле боя. Через две минуты после запуска ракеты с радара сирийской РЛС пропали оба F-16. В то солнечное утро силы были явно неравны: два неуклюжих фронтовых бомбардировщика 70-х годов не могли противостоять двум легким истребителям четвертого поколения.

Цена сирийской войны

Крушение Су-24М привело к резкому охлаждению российско-турецких отношений. Буквально несколько дней понадобилось Москве, чтобы разорвать отношения с Анкарой практически во всех сферах. Горячие головы заговорили о необходимости военного ответа стране, входящей в блок НАТО. Российская элита и общество требовали реванша, но каким он должен быть никто говорить не осмеливался.

Желание отомстить Турции порой перекрывало доступ кислорода в головы наших политиков и экспертов. Инцидент требовал серьезного осмысления и детального разбора. Но на повестку дня был вынесен вопрос: «Почему Эрдоган решил сбить наш самолет?». Хотя куда логичнее было бы спросить российское командование: «Почему на протяжении двух месяцев бомбардировщики летают без прикрытия истребителей и средств ПВО?»

Минобороны быстро исправило ошибку, увеличив авиагруппу и перебросив в Латакию зенитный ракетный комплекс С-400. Сейчас, помимо истребителей, менее интенсивную работу российской авиации прикрывают несколько ЗРК и средиземноморская эскадра, которая дежурит у берегов Сирии. Москва получила болезненный укол, который многому ее научил.

Однако трагедии можно было избежать, если бы руководство РФ должным образом подготовило плацдарм для боевых действий в Сирии. Как только стартовала операция ВКС, Эрдоган обрушился с угрозами в адрес Москвы. Поводами служили постоянные нарушения воздушного пространства, которые совершали российские самолеты. Минобороны РФ естественно отрицало данные факты.

Атмосфера в отношениях с Анкарой последовательно накалялась. Север Сирии – зона национальных интересов Турции. На этой территории проживают туркоманы и курды. Первым – Анкара всячески покровительствует, а вторых – стремится уничтожить. С 2011 года турецкие самолеты регулярно нарушали воздушное пространство Сирии. 23 июня 2012 года сирийскими ПВО даже был сбит старенький истребитель ВВС Турции F-4.

Россия пришла на север Сирии как хозяйка. Без сомнения наша страна имела на это законное право, но вот договориться с Эрдоганом, который инициировал сирийскую войну, видимо, не получилось. В глазах турецкого президента уничтожение подконтрольных ему бандформирований вблизи госграницы не могло выглядеть чем-то нормальным. Эрдоган воспринимал Россию как агрессора и хулигана, который заслужил отрезвляющего подзатыльника. В такой ситуации турецкому лидеру были нужны большие отступные, и на саммите G20 в Анкаре (15-16 ноября) Путину, скорее всего, не удалось договориться о цене военного присутствия.

Непосильная задача

История российско-турецких отношений наполнена политическими конфликтами и войнами. Турция – объективный геополитический соперник России, однако это означает, что у двух держав не могут быть общие интересы. Пример межгосударственного сотрудничества вопреки глубочайшим противоречиям – это отношения Москвы и Вашингтона. Градус негативной риторики с 1950-х годов сдерживается осознанием катастрофических последствий от ссоры.

Похожая эволюция наблюдалась и в российско-турецких отношениях со второй половины 2015 года. Анкара – и партнер, и потенциальный противник РФ одновременно. Как и США, Турция требует к себе неоднозначного отношения и постоянного диалога. От Анкары всегда стоит ожидать недружественных акций, но это не означает, что с ней невозможно работать.

Инцидент с Су-24М – это в том числе политический урок для Москвы, которая поспешно вышла из взаимовыгодных проектов, а потом с такой же поспешностью стала восстанавливать нормальный уровень отношений. Спустя год после трагедии становится понятным, что в сентябре 2015 года РФ замахнулась на амбициозную, но непосильную задачу – взять под контроль всю территорию САР и ни с кем не делиться.

10 августа в Санкт-Петербурге состоялась встреча Путина и Эрдогана, от которой многие ожидали положительных для Москвы результатов. Гости Константиновского дворца отделались общими фразами, оставив все договоренности за закрытыми дверями. Что произошло дальше? 24 августа турецкие ВВС и сухопутные силы начали операцию «Щит Ефрата» неподалеку от Аллепо.

Дамаск воспринял этот шаг как вторжение, а Москва тактично выразила обеспокоенность. А теперь представьте реакцию руководства РФ, если бы Турция ввела войска за несколько месяцев до петербургских переговоров. Сколько бы в России прозвучало угроз в адрес «клике», находящейся у власти в Турции. Как же быстро в глазах Москвы Эрдоган из пособника террористов и покупателя нефти ДАИШ (ИГ – запрещена в РФ) превратился во вменяемого политика, едва не пострадавшего от антиконституционного госпереворота.

В годовщину гибели Олега Пешкова и пытавшегося его спасти морпеха Александра Позынича наивно говорить о лицемерии, без которого не обходится большая политика. В отношениях с Турцией на фоне сирийского кризиса Москве следовало бы изначально соблюдать разумный баланс, адекватно определять задачи, не переоценивать ресурсы и возможности. В противном случае наши граждане будут неизбежно гибнуть и страдать из-за амбиций и просчетов военно-политического руководства РФ.

Годовщина атаки российского самолета – военный и политический урок для Москвы Утром 24 ноября 2015 года сердца следящих за новостями из Сирии россиян замерли. Около 11.00 стали появляться неподтвержденные сообщения о сбитом в районе сирийско-турецкой границы неопознанном самолете. По очертаниям летящая вниз машина с дымовым шлейфом напоминала бомбардировщик Су-24, который не стоит на вооружении сирийских ВВС. «Значит, наш», – с горечью поняли мы еще до объявления о трагедии представителем Минобороны. Инцидент произошел в 10.24 – спустя 42 минуты после взлета пары Су-24M с авиабазы «Хмеймим». Пресловутый «удар в спину» произошел, когда командир экипажа подполковник Олег Пешков и штурман капитан Константин Мурахтин выполняли бомбометание на головы боевиков в Северной Латакии. Один из турецких истребителей пошел на снижение и сблизился с бомбардировщиком на расстоянии равном дальности пуска ракеты - 5-7 километров. Двигатель Су-24M поразила американская ракета AIM-9X Sidewinder класса «воздух-воздух». Машина устремилась вниз, экипаж катапультировался, а второй российский самолет покинул поле боя. Через две минуты после запуска ракеты с радара сирийской РЛС пропали оба F-16. В то солнечное утро силы были явно неравны: два неуклюжих фронтовых бомбардировщика 70-х годов не могли противостоять двум легким истребителям четвертого поколения. Цена сирийской войны Крушение Су-24М привело к резкому охлаждению российско-турецких отношений. Буквально несколько дней понадобилось Москве, чтобы разорвать отношения с Анкарой практически во всех сферах. Горячие головы заговорили о необходимости военного ответа стране, входящей в блок НАТО. Российская элита и общество требовали реванша, но каким он должен быть никто говорить не осмеливался. Желание отомстить Турции порой перекрывало доступ кислорода в головы наших политиков и экспертов. Инцидент требовал серьезного осмысления и детального разбора. Но на повестку дня был вынесен вопрос: «Почему Эрдоган решил сбить наш самолет?». Хотя куда логичнее было бы спросить российское командование: «Почему на протяжении двух месяцев бомбардировщики летают без прикрытия истребителей и средств ПВО?» Минобороны быстро исправило ошибку, увеличив авиагруппу и перебросив в Латакию зенитный ракетный комплекс С-400. Сейчас, помимо истребителей, менее интенсивную работу российской авиации прикрывают несколько ЗРК и средиземноморская эскадра, которая дежурит у берегов Сирии. Москва получила болезненный укол, который многому ее научил. Однако трагедии можно было избежать, если бы руководство РФ должным образом подготовило плацдарм для боевых действий в Сирии. Как только стартовала операция ВКС, Эрдоган обрушился с угрозами в адрес Москвы. Поводами служили постоянные нарушения воздушного пространства, которые совершали российские самолеты. Минобороны РФ естественно отрицало данные факты. Атмосфера в отношениях с Анкарой последовательно накалялась. Север Сирии – зона национальных интересов Турции. На этой территории проживают туркоманы и курды. Первым – Анкара всячески покровительствует, а вторых – стремится уничтожить. С 2011 года турецкие самолеты регулярно нарушали воздушное пространство Сирии. 23 июня 2012 года сирийскими ПВО даже был сбит старенький истребитель ВВС Турции F-4. Россия пришла на север Сирии как хозяйка. Без сомнения наша страна имела на это законное право, но вот договориться с Эрдоганом, который инициировал сирийскую войну, видимо, не получилось. В глазах турецкого президента уничтожение подконтрольных ему бандформирований вблизи госграницы не могло выглядеть чем-то нормальным. Эрдоган воспринимал Россию как агрессора и хулигана, который заслужил отрезвляющего подзатыльника. В такой ситуации турецкому лидеру были нужны большие отступные, и на саммите G20 в Анкаре (15-16 ноября) Путину, скорее всего, не удалось договориться о цене военного присутствия. Непосильная задача История российско-турецких отношений наполнена политическими конфликтами и войнами. Турция – объективный геополитический соперник России, однако это означает, что у двух держав не могут быть общие интересы. Пример межгосударственного сотрудничества вопреки глубочайшим противоречиям – это отношения Москвы и Вашингтона. Градус негативной риторики с 1950-х годов сдерживается осознанием катастрофических последствий от ссоры. Похожая эволюция наблюдалась и в российско-турецких отношениях со второй половины 2015 года. Анкара – и партнер, и потенциальный противник РФ одновременно. Как и США, Турция требует к себе неоднозначного отношения и постоянного диалога. От Анкары всегда стоит ожидать недружественных акций, но это не означает, что с ней невозможно работать. Инцидент с Су-24М – это в том числе политический урок для Москвы, которая поспешно вышла из взаимовыгодных проектов, а потом с такой же поспешностью стала восстанавливать нормальный уровень отношений. Спустя год после трагедии становится понятным, что в сентябре 2015 года РФ замахнулась на амбициозную, но непосильную задачу – взять под контроль всю территорию САР и ни с кем не делиться. 10 августа в Санкт-Петербурге состоялась встреча Путина и Эрдогана, от которой многие ожидали положительных для Москвы результатов. Гости Константиновского дворца отделались общими фразами, оставив все договоренности за закрытыми дверями. Что произошло дальше? 24 августа турецкие ВВС и сухопутные силы начали операцию «Щит Ефрата» неподалеку от Аллепо. Дамаск воспринял этот шаг как вторжение, а Москва тактично выразила обеспокоенность. А теперь представьте реакцию руководства РФ, если бы Турция ввела войска за несколько месяцев до петербургских переговоров. Сколько бы в России прозвучало угроз в адрес «клике», находящейся у власти в Турции. Как же быстро в глазах Москвы Эрдоган из пособника террористов и покупателя нефти ДАИШ (ИГ – запрещена в РФ) превратился во вменяемого политика, едва не пострадавшего от антиконституционного госпереворота. В годовщину гибели Олега Пешкова и пытавшегося его спасти морпеха Александра Позынича наивно говорить о лицемерии, без которого не обходится большая политика. В отношениях с Турцией на фоне сирийского кризиса Москве следовало бы изначально соблюдать разумный баланс, адекватно определять задачи, не переоценивать ресурсы и возможности. В противном случае наши граждане будут неизбежно гибнуть и страдать из-за амбиций и просчетов военно-политического руководства РФ.