Текинский конный полк в огне Первой мировой войны. Часть 1 - «Военные действия»

В 1881 г. под натиском русских войск пала крепость Геог-тепе – и Туркестан вошел в состав империи. Но, видя бесперспективность сопротивления, текинцы, одно из крупнейших племен Туркестана, уже в 1875 г. направили русскому командованию заявление с просьбой подданства Российской империи и покровительства «белого царя». Они сообщали, что будут служить верой и правдой, и по первому зову выставят несколько тысяч отборных конников. Военными услугами текинцев когда-то охотно пользовались Чингисхан, Надир-шах, настал черед и российского императора.

Туркмены являлись высококачественным боевым материалом. Они были прирожденными воинами, отличаясь великолепным знанием пустынной местности и умением адаптироваться к горной местности (арена набегов текинцев - горные районы Афганистана и Персии).

И не случайно добровольческий Туркменский конный дивизион (впоследствии Туркменский (Текинский) конный полк) стал одной из наиболее боеспособных и отборных частей русской армии. Под руководством русских офицеров текинцы совершали чудеса храбрости и отличились во многих боях первой войны, в которой довелось участвовать полку, ставшей в то же время и последней войной Российской империи – Первой мировой.
В 1895 г. инициатива об учреждении так называемых туземных милиционных частей в Туркестане исходила от Главного управления казачьих войск. Было запрошено мнение командующих войсками в областях. В Фергане, для проработки этого вопроса была создана комиссия, предоставившая очень интересное заключение. Не отрицая за туземным населением положительных качеств в качестве боевого элемента (в частности отмечались такие факты как отличная езда, хорошие лошади, а также что седла, сбруя и весь конский убор находились у них в постоянной исправности) комиссия восклицала: «Следует ли возбуждать воинский инстинкт в мирном туземном населении русского Туркестана? ... Тайна наших побед заключается не столько в нашем тактическом превосходстве перед нестройными полчищами и в хорошем вооружении, сколько в единодушии... Если мы будем снабжать степное население хорошо подготовленными к военному делу инструкторами, усвоившими сознательно эту тайну, то кто может поручиться в том, что из числа этих инструкторов не появится со временем какой-нибудь способный организатор…. Тогда возникнут такие волнения в глубине Азии, которые отразятся весьма неблагоприятно на культурной жизни человечества...» [Кувшинов В. Опыт привлечения на военную службу коренного населения Туркестана // Военная мысль и революция. 1923. Книга 6. С. 99].

От командующих войсками других областей, за исключением самаркандского, поступили примерно такие же ответы. Естественно, что голос из Самарканда о желательности формирования туземных частей оказался гласом в пустыне.

Высказанный ферганской комиссией взгляд продолжал господствовать и в последующее время. Исключение было сделано лишь для туркменских племен Туркестана.

О том, что в какой-то степени правительство было право, свидетельствует опыт 1916 г. В этом году, вследствие больших потерь, понесенных на фронтах Первой мировой войны и в связи с переходом к позиционной войне, правительство решило призвать для оборонительных тыловых работ все мужское население Туркестана в возрасте 19 - 31 года.

Распоряжение о призыве последовало 28 июня, а уже 9 июля на этой почве возникли беспорядки - одновременно в г.г. Андижане и Коканде, 11 июля в г. Ташкенте и 13 июля в Самаркандской области, где они вылились в вооруженное сопротивление.

6 августа восстают киргизы Семиреченской области (Джетысу), где восстание имело наиболее организованный и длительный характер, а в середине августа восстали туркмены-иомуды (в западной части Туркмении).

Восстание было подавлено, и к 1 февраля 1917 г. на фронты было отправлено 110000 рабочих и свыше 10000 человек было оставлено внутри Туркестана для выполнения оборонных работ. К маю 1917 г. предполагалось собрать еще до 80000 человек.

Туркестанский генерал-губернатор генерал от инфантерии А. Н. Куропаткин, сообщая о причинах восстания, указывал на следующие обстоятельства:

1) спешность призыва, без предварительной подготовки населения; 2) отсутствие учета населения; 3) призыв пришелся на период активных работ по сбору урожая; 4) враждебная агитация на политической почве и 5) неудовлетворительность Положения об управлении Туркестанским краем.

Кроме общих причин А. Н. Куропаткин выделял и причины недовольства своим экономико-социальным положением тех или иных групп коренного населения Туркестана. Он отмечал что: 1) Развитие хлопководства вызвало прилив в регион громадных денежных сумм, вследствие чего одновременно с обеднением мелких землевладельцев появилась небольшая группа очень богатых людей из числа представителей местного населения; 2) Быстро развившееся машинное капиталистическое производство сделало труд мелких землевладельцев малорентабельным – соответственно, появились задолженность и потеря земельных участков прежними собственниками. В итоге происходила скупка земель декхан богатыми местными евреями, вследствие чего увеличивается количество безземельных; 3) За долги у местных жителей зачастую продавалось все без исключения земельное имущество и рабочий инвентарь. 4) Судьи (казии) и волостные старшины во многих случаях встали на сторону богачей и с явным пристрастием решали дела в их пользу; 5) Среди всех народностей, населяющих Туркестан, киргизское население (до 2 млн. 615 тыс. чел.) относительно пользования землей являлось наиболее бесправным – т. к. по закону, земли, при кочевом образе жизни обеспечивающие существование киргизского населения, признаются государственной собственностью, а их излишки поступают в распоряжение казны. Причем свободное толкование вопроса о размере этих излишков привело к тому, что местное киргизское население лишилось огромных земельных площадей, которые ему были жизненно необходимы. Они пошли для создания русских селений, казенных лесных дач и скотоводческих участков. Но и землей, которая осталась у киргизского населения, местные жители не могли должным образом распоряжаться – местная земельная стража, плохо контролируемая и слабо финансируемая, была бичом населения. 6) Непосредственно туркменское население в большей степени, чем другие народности края, было довольно своим земельным положением, местной администрацией и народным судом. Наибольшую тревогу среди туркменского населения вызывал водный вопрос.
Крайне характерно было то, что именно туркмены Теке (текинцы) остались спокойны. Они лишь заявили, что работа с кетменем и киркой недостойна храбрых людей, которые должны быть воинами. После того как туркменам было объявлено, что выставляемые ими люди будут заниматься лишь охранной и сторожевой службой, они беспрекословно выставили требуемое количество людей. Льготы имели только родственники всадников Текинского конного полка - за одного всадника освобождались от наряда на тыловые работы 3 ближайших родственника по мужской линии.
Т. о. опыт массового призыва (мобилизации), причем даже на тыловые работы, коренного населения Туркестана был неудачен.

За одним исключением – текинцев.
Текинцы (или теке - в буквальном переводе «горные козлы») являлись одной из крупнейших туркменских племенных общностей. Исторический ареал расселения – центр и юг Туркмении. В современную Туркмению текинцы пришли с Мангышлака, расселившись в предгорьях Копетдага, в оазисах Ахал-Теке и Мерв, куда по легенде их привел вождь Кеймир-Кер. Показательно и то обстоятельство, что часть текинцев занималась традиционным для тюркских племен кочевым скотоводством, в то время как другая часть практиковала земледелие, которое, по всей видимости, было воспринято у ассимилированного ими коренного ираноязычного населения в прегорьях и долинах рек. Соответственно текинцы издревле делились на чавдаров (човдуров) – скотоводов-кочевников и чомуров - земледельцев. Будучи постоянно окружены враждебными племенами и народами, текинцы были крайне воинственны. Они были очень заботливы и внимательны по отношению к лошадям, причем ими культивировалась особая местная порода лошадей - ахалтекинская, которой они очень гордились и дорожили. В отличие от иных кочевых тюркских народов (киргизов и казахов) текинцы не ели конину принципиально, предпочитая баранину.

Еще в 1881 г., после завоевания Ахал-Теке, генерал от инфантерии М. Д. Скобелев учредил отряд милиции, сформированный из туркмен, численностью в 300 всадников. Расчет М. Д. Скобелева был прост - службой в милиции он хотел занять наиболее беспокойный элемент из только что покоренного племени и этим избавиться от опасности восстания.

Узаконена Туркменская конная милиция была в 1885 г. (старшинство 24. 02. 1885 г.), 07. 11. 1892 г. она была переформирована в Туркменский конно-иррегулярный (с 30. 01. 1911 г. Конный) 2-сотенный дивизион.

В соответствии с Положением дивизион должен был охранять внутренний порядок в Закаспийской области, а также отправлять «другие служебные надобности».

Комплектовался дивизион охотниками (т. е. добровольцами) из числа туркмен Закаспийской области и «кавказских азиатцев» (последних не должно было быть более 5% состава – они должны были знать русский язык и до этого иметь опыт службы в регулярных или милиционных частях, в дивизионе они в основном выполняли обязанности переводчиков).
Возраст всадника - 19 - 30 лет. Срок службы - не менее 2 лет. Всадник получал в год 300 рублей жалования (25 рублей в месяц), при этом был обязан иметь хорошую собственную лошадь, седло и конский прибор, обмундирование и холодное оружие. От казны всадник получал кавалерийский карабин.
И документ отмечал, что джигиты Туркменского дивизиона - в национальных барашковых папахах и халатах с погонами (с нанесенными на них буквами «Т»), с винтовками за плечами и опоясанные ремнями, к которым крепились кривые туркменские шашки - были лихими наездниками и рубаками [Гундогдыев О., Аннаоразов Дж. Слава и трагедия. Судьба Текинского конного полка (1914-1918). Ашгабат, 1992. С. 15].

Всадник мог дослужиться до чина прапорщика милиции - но не раньше 6 лет службы в дивизионе.


1. Туркменские милиционеры.

Обязанности дивизиона в мирное время были разнообразны, включая в себя выполнение обязанностей почтовой, пограничной, конвойной, разведывательной службы. Так, в 1890 г. всадники дивизиона провели разведку афганской границы. Всадники, отслужившие в дивизионе, как правило, комплектовали правоохранительные органы региона – становились полицейскими, переводчиками и т. д.

В 1897 г. был решен вопрос о развертывании дивизиона в полк, но отсутствие средств, начало Русско-японской войны и революция затянули этот вопрос. Но с началом мировой войны, 29. 07. 1914 г. дивизион развертывался в четырехэскадронный Туркменский конный полк.

Часть была расквартирована в г. Каши, находящемся рядом с Асхабадом и прикомандировывалась к Закаспийской казачьей бригаде, которая входила в состав 2-го Туркестанского армейского корпуса [Краткое расписание сухопутных войск. Спб., 1914. С. 124]. Штаб бригады находился г. Асхабад.
Когда же в октябре 1914 г. бригада выдвинулась на Кавказский фронт, Туркменского полка с ней не было – он отбыл на австро-германский фронт. Полк был переброшен в полосу, пограничную с Восточной Пруссией.

В ходе войны зарекомендовал себя как высоко боеспособная часть, действуя как войсковая (корпусная) конница, а также входя в кавалерийские соединения. Так, одно время состоял в оперативном подчинении Кавказской туземной конной дивизии.

В августе 1915 г., для восполнения потерь полка, в Каши был сформирован и затем убыл на фронт маршевый взвод текинцев.

31. 03. 1916 г., т. к. Туркменский конный полк преимущественно состоял из текинцев Ахала и Мерва, он был переименован в Текинский конный полк.
Полк являлся элитной частью – добровольческим по своему составу и в значительной степени сформированным на средства туркменского населения (прежде всего Асхабадского, Мервского и Тедженского уездов). Всадники были снаряжены отлично.
Востоковед Д. Н. Логофет отмечал, что туркменские конники имели отличных коней, а сами всадники, по своему национальному характеру и устоявшимся за века боевым традициям, были отличным материалом для укомплектования русской кавалерии, т. к. текинцы - это по своей сути казачество Закаспийских степей.

Советский военный историк А. И. Литвинов также отмечал как одну из лучших частей 9-й армии Текинский конный полк – «красу и гордость Мервского оазиса» [Литвинов А. И. Майский прорыв IX армии в 1916 году. Пг., 1923. С. 64].


2. Текинцы.

Очевидец следующим образом охарактеризовал бойцов Туркменского конного дивизиона: «Дивизион был особенный, и служба в нем была особенная. Весь на прекрасных, злых жеребцах - их на коновязи нельзя было держать, так они дрались между собою - с природными наездниками-всадниками, со множеством рыцарских, деликатных восточных обычаев и традиций - это была лихая, красивая, пестрая, конная часть, ни с кем не сравнимая и, конечно, совсем не регулярная. Рубили так, как никто на свете не умел рубить. На веревке подвешивали арбуз и на скаку кривым клычом рубили его ломтями. Рубили живого барана начисто пополам. … Казачья прямая шашка не годилась, казалось, для такой рубки. Потом нашлись и у Сибиряков молодцы, что рубили арбуз и баранью тушу в шерсти, несмотря на прямизну клинка» [Краснов П. Н. Воспоминания о русской императорской армии. М., 2006. С. 235].

Об элитном характере полка свидетельствует и тот факт, что за годы войны из 627 всадников георгиевскими кавалерами стали 67 человек (в том числе 2 - обладатели полного георгиевского банта) и свыше 70 человек – кавалерами других боевых наград.

Таким образом, опыт по формированию туркменской кавалерийской добровольческой части следует признать очень удачным. Данный опыт не имел широких размеров, но добровольцев, желающих служить в Текинском полку, всегда было гораздо больше, чем требовалось.

Продолжение следует