Экономику России спасет советский рубль - «Экономика»

Материал комментируют: Михаил Синельников-Оришак Обращаясь в начале марта к Федеральному собранию, президент России отметил, что главной экономической задачей в ближайшие несколько лет является увеличение ВВП на душу населения в полтора раза. Комментируя это послание, спикер Госдумы Вячеслав Володин уточнил: чтобы решить стоящие перед страной проблемы и, в частности, улучшить ситуацию с дорогами и инфраструктурой, необходимо добиться роста ВВП до уровня 6% в год. Однако в том, что наша экономика в состоянии взять этот барьер в принципе, многие эксперты сомневаются. — Относительно спокойный 2017 год, — считает аналитик ГК ФИНАМ Алексей Коренев, — продемонстрировал рост ВВП всего на 1,5%. Хотя в середине года рассчитывали выйти на уровень в 2,5%, а кое-кто даже и на 3%. Но в четвертом квартале все показатели производства упали. Так что говорить о том, чтобы выйти на отметку в 6% ВВП, если все подсчитывать честно, конечно, не приходится. Это задача серьезная. И вряд ли она будет решена, если не придут серьезные инвестиции. Не только отечественные, но и западные. А с Западом отношения сложные. К тому же ожидается очередное усиление санкций. Показателя в 6% ВВП в свое время добивался Китай в лучшие свои годы. Однако я не уверен, что даже он сможет долго поддерживать этот уровень. Тем более, что сейчас китайская экономика начинает скатываться вниз. К слову, уровень роста мировой экономики составляет 3% в год, что вообще-то очень высоко. Так почему мы вдруг должны превысить его вдвое? Я лично могу понять динамику в 1,5?2,5%, но 6%? У меня серьезные сомнения. «СП»: — Продолжая тему роста экономики, в недавнем интервью американскому телеканалу NBC Владимир Путин заявил, что в России в два раза сократилось количество россиян, живущих за чертой бедности. Но, несмотря на это, за этой чертой все еще остается слишком много людей. И «ножницы» между теми, кто зарабатывает очень много, и теми, кто зарабатывает слишком мало, надо убирать. Какими путями это можно сделать? И какую роль в этом играет повышение минимального размера оплаты труда (МРОТ) до прожиточного минимума? — Что касается подъема МРОТ на полторы тысячи рублей и одновременного неожиданного удешевления на 5,5% (якобы из-за сезонного удешевления овощей) потребительской корзины, то это позволило президенту как раз продемонстрировать «хорошие цифры» по бедности. Вы же прекрасно понимаете, что за один месяц люди не стали жить лучше. Как было в России, по-моему, 20 миллионов человек за чертой бедности, так они никуда оттуда и не делись. Это просто вопрос методики подсчета. Разные ведомства, кстати, пытаются это делать по-разному и, конечно, тут можно жонглировать цифрами. Например, по результатам прошлого года оценка Центробанка разошлась с оценкой Минфина. Причем все это еще и разошлось с подсчетами зарубежных агентств. Что реально можно было бы сделать? На уровень бедности прямое влияние оказывает рост реальных доходов населения. Чтобы они действительно увеличивались и выходили из «тени» (а там сейчас сосредоточено примерно 38% доходов в среднем по стране и порядка 50% по отдельным регионам), нужно развивать малый и средний бизнес. Общемировая практика такова — если во внутренней экономике доля малого и среднего предпринимательства менее 50%, это говорит о ее нездоровье. Все страны, которые выходили из состояния рецессии или стагнации, добились хороших результатов в первую очередь именно увеличением этой доли. Причем неважно, капиталистическая ли это Америка или коммунистический Китай. В Польше после развала социалистического строя вообще памятник мелким предпринимателям поставили как спасителям экономики. А в России на долю мелкого и среднего бизнеса приходится всего 20%. Это ничтожно мало. «СП»: — Все в том же интервью NBC президент отметил, что главная задача — поменять саму структуру российской экономики. А что могло подразумеваться под этим термином? И какие шаги в реальности надо предпринять, чтобы добиться улучшения в этой сфере? — Владимир Владимирович никогда не скрывал того, что наша экономика экспортноориентированная, не гибкая и сильно зависимая от санкционного воздействия. Грубо говоря, достаточно нам прекратить поставлять технологии по добыче полезных ископаемых, как мы тут же начинаем терять в деньгах. Нам надо уходить от «голландской болезни», развивать высокие технологии, станкостроение, приборостроение, делать экономику диверсифицированной. А еще, дополняет коллегу политолог, публицист Михаил Синельников-Оришак, стране нужно поменять финансовую систему. Правда, при этом, уверен эксперт, не нужно ждать никаких инвестиций извне, а, образно выражаясь, еще позавчера создавать некие закрытые финансовые контуры. — Но у меня, — подчеркивает он, — есть большое сомнение, что на это хватит желания. Потому что такой шаг потребует серьезных изменений в мозгах и элиты, и простых смертных. Очень большие надежды на это были в 2014 году, когда сама жизнь, так сказать, явственно дала понять, что условия взаимоотношений России с другими странами никуда не годятся. И вроде бы об этом говорилось, что-то даже декларировалось, но потом все куда-то утонуло и ничего здравого так и не произошло. Складывается впечатление, что президенту и его окружению просто скучно заниматься какими-то внутренними неблагодарными делами. Другое дело, когда все это направлено вовне, когда игра идет на большом поле, с конкуренцией. А вот заниматься делами «на земле», которые неизбежно вызовут некоторое озлобление, не интересно. Особенно это заметно, когда разговор заходит о том, а что, собственно, мы можем противопоставить тем же США. Если Россия сейчас начнет финансовые изменения, это приведет к непредсказуемым последствиям в сложившейся системе взаимоотношений стран, выгодной в первую очередь Америке. Это не каких-то там дипломатов высылать или словесные дуэли устраивать. «СП»: — Но вот Beijing Time, например, пишет, что Китай серьезно вкладывается в экономику России, которая наконец-то оценила такое отношение. Какое будущее, по-вашему, ждет этот экономический союз и велики ли шансы Москвы и Пекина вместе сделать юань второй валютой мира? — Я вам так скажу: нынешние деньги — это пустота, условность. Если представить все деньги мира, то только 5% из них имеют какой-то материальный эквивалент. Все остальное — просто электронные записи на серверах, не привязанные ни к чему. Они существуют, пока люди в них верят. К чему я это говорю? Если Россия начнет помогать Китаю в плане делания юаня второй мировой валютой, ни к чему хорошему это не приведет. Нам не надо привязываться к мировым финансовым системам, нам надо делать свою. Вспомните, мы в 1947 году отказались от восстановления Европы по «плану Маршалла». Страна была в щебень, однако уже через 15 лет Юрий Гагарин полетел в космос. Как же так получилось, и страну восстановили, и Гагарина в космос отправили? А потому, что были свои деньги для народа, и свои деньги для валютных операций. И когда неграмотный Горбачев сломал эти финансовые контуры, когда началась инфляция, люди перестали верить в рубль. А курс-то был ого-го. Сейчас на торгах до сих пор за доллар США дают 0,53 советского рубля. Я сам видел это недавно. Так вот, пока в стране не будет собственных денег, пока эмиссия не будет производиться в интересах России, ничего не изменится. Да, это путь канительный, понадобится изменение федеральных законов, но до тех пор все разговоры о спасении экономики можно сравнить не более чем с косметическим ремонтом. Мы, к сожалению, сломали прежний дом, выстроили новую избушку, а она для наших северных широт не подходит. Не те архитекторы ее строили. Но желания что-то серьезно менять, повторюсь, у них нет. Они и так себя превосходно чувствуют и иного попросту не знают. Ориентированы на то, что Россия — это такая фабрика, предбанник, откуда можно выкачивать ресурсы и не связывать с ней свою дальнейшую судьбу. Но коренным образом переломить ситуацию, как это странно ни прозвучит, способен только Запад, вводя все новые и новые санкции. Например, Великобритания объявила о том, что будет конфисковывать все коррупционные состояния бежавших от нас туда. И когда до наших олигархов дойдет, что сохранить их виртуальные электронные записи способна только собственная российская финансовая система, вот тогда и произойдет то самое «структурное изменение экономики», о котором говорит президент.